Центр политической информации (ЦПИ) представил новый рейтинг военного влияния государств, который включает более широкий анализ показателей, нежели просто количественное и качественное состояние вооруженных сил той или иной страны.
«Мы учли эффективность затрат государств на вооруженные силы, способность применять «мягкую силу», экономику и объем собственных природных ресурсов, качество и стабильность управления, наличие военных союзов и много другое, что не входит в большинство действующих рейтингов», — пояснил в ходе онлайн-конференции генеральный директор ЦПИ Алексей Мухин.
В исследовании отмечается, что оценки большинства действующий рейтингов сводятся лишь к сравнению количественных, материальных показателей, и эти оценки чаще всего выводят Россию на второе место в мире после США. Но при этом не учитываются другие важные критерии, такие как наличие ядерного оружия, качественные показатели военного и политического руководства страны, так называемая «мягкая сила» и многое другое.
Кроме того, большинство рейтингов не учитывают влияние международных санкций и систематическое проявление недобросовестной конкуренции со стороны других стран на мировом рынке вооружений, разумность и эффективность трат средств, выделенных на военные нужды, в следствие чего и проявляется недооценка оборонного потенциала России.
Как отмечают в ЦИП, все рейтинги и оценки военной/национальной мощи являются условными и дискуссионными, тогда как действительный потенциал может показать только реальный конфликт, и на его исход влияет множество факторов. Новый комплексный анализ, в который включены такие показатели, как «вооружения», «военные расходы», «личный состав», «управление», «имидж», «допфакторы», меняет привычную расстановку первой тройки государств — Россия, США и Китай, хотя все три участника в ней по-прежнему присутствуют, сообщают «Аргументы и Факты».
Авторы доклада обращают внимание на то, что простое наращивание военных расходов совсем не означает автоматического достижения военного превосходства. Как подчеркнул автор исследования Алексей Мухин, отличительной особенностью ситуации в России стало то, что ее военный потенциал идет вверх, а военные траты — вниз.
Участники онлайн-конференции также отметили вклад министра обороны РФ Сергея Шойгу в повышение обороноспособности России. Как заявил директор Центра политического анализа Павел Данилин, в последние годы в армии РФ в 3,5 раза выросла численность контрактников-профессионалов, что серьезнейшим образом подняло боеспособность армии. И такой уровень развития российской армии напрямую связан с качеством работы Министерства обороны России.
Кроме того, эксперты отметили, что переоценка военного потенциала должна вестись с учетом обладания странами нового вида оружия — гиперзвукового, которого пока нет ни у кого в мире, кроме России. А это кардинально меняет весь расклад сил. Помимо готовности к потерям, позитивного опыта военных операций за пределами страны, нужно также учитывать и возможность других конфликтов, а также наличие потенциальных противников в случае глобального конфликта.
Исходя из всех собранных и проанализированных показателей, рейтинг 15 сильнейших по военному влиянию государств мира выглядит следующим образом.
1. Россия. Стабильность политических и военных институтов. Паритет с передовыми мировыми державами. Участие в разрешении большинства мировых вооруженных конфликтов. Эффективно реализует гуманитарные и миротворческие миссии. Способна создавать и поддерживать полноценные военные союзы различных форматов. В разрешении конфликтов исходит из позиции невмешательства во внутренние дела государств, поддерживая законно избранные правительства. Внедряет эффективные и гибкие финансовые инструменты поддержания национальной мощи, гарантирующие сохранение внешнего влияния и сохранение внутренней обороноспособности.
2. США. Несогласованность действий в высших звеньях государственного и военного управления. Оборонный потенциал гарантирует полную защиту территории с возможностью проецировать военно-политическую силу на нескольких направлениях сразу. Гуманитарные и миротворческие миссии — с разной степенью успешности. В военно-техническом сотрудничестве (ВТС) с союзниками и партнерами нередко пользуется механизмами давления. Высокий уровень трат на военные нужды. Эффективность распределения ресурсов подвергается сомнению: значимая часть средств направляется на содержание большого количества военных баз за рубежом и ведению нескольких военных кампаний.
3. Китай. Стабильность политических и военных институтов, демонстрирующих способность к защите интересов на международной арене, но не всегда готовых к активным действиям. Развивает качественный и сохраняет количественный потенциал вооруженных сил. Имеется возможность проецировать военно-политическую силу, но нет реального для этого опыта. Готовность жертвовать собственными ресурсами для поддержания региональной и глобальной безопасности не очевидна. В ВТС с партнерами в качестве импортера вооружений нередко пользуется механизмами нелегального копирования технологий, что осложняет сотрудничество. За последнее несколько десятилетий не вступала в прямой или опосредованный вооруженный конфликт. Сохраняет высокий уровень трат на военные нужды.
4/5. Франция и Великобритания. Обладают относительной стабильностью политических и военных институтов. Активно развивают качественный потенциал вооруженных сил. Имеют возможность проецировать военно-политическую силу в ограниченном масштабе и зачастую действуют в качестве вспомогательных сил США. Принимают ограниченное участие в миротворческих миссиях. В разрешении конфликтов исходят из позиции активного вмешательства во внутренние дела государств. Положительные итоги участия в последних вооруженных конфликтах не очевидны. Имеют относительно высокие траты на оборонные нужды.
6/7. Индия и Пакистан. Больше сосредоточены на решении внутренних проблем и разрешением двусторонних пограничных конфликтов. Обладают значительными количественными военными и людскими ресурсами, а также имеют ядерный потенциал, способный гарантировать защиту территории. Во внешней политике больше занимают пассивную позицию. Возможности для ограниченной проекции военно-политической силы, но нет реального опыта.
8/9/10. Турция, Иран, Израиль. Сохраняют количественный и развивают качественный уровень оборонного потенциала на приемлемом уровне. Ограничиваются интересами внутри своего региона, но могут занимать активную позицию в международных делах. Имеют определенный потенциал для распространения «мягкой силы» на соседние страны, участвуют в формировании коалиций. Имеют сбалансированный военный бюджет. Оборонный потенциал Турции и Ирана больше сосредоточен на количественных показателях, а Израиля — на качественных.
11/12. Южная Корея и Япония. Имеют высокий уровень оборонных трат. Ограничиваются интересами внутри своего региона, но также могут занимать активную позицию в международных делах. Участвуют в формировании коалиций, но, в основном, рассчитывают на союзническую помощь США. Имеется ограниченный потенциал для проекции военно-политической силы в регионе, но нет реального для этого опыта.
13/14/15. Италия, Германия, Польша. Проявляют стремление к увеличению качественных показателей оборонного потенциала, формируют свою оборонную политику исходя из союзнических обязательств в рамках НАТО, но при этом Италия имеет и развивает свои военно-политические интересы за пределами Европы. Периодически принимают участие в разрешении некоторых вооруженных конфликтов, в качестве политико-дипломатической и миротворческой силы.
Полный текст исследования доступен на сайте ЦПИ.
Источник: www.newsru.com
